бар зэра

[agias_grafas]

За притчей о сеятеле следует притча о пшенице и плевелах.

Человек засевает поле пшеницей, ночью его враг разбрасывает по полю семена опасного для здоровья растения. Человек наказывает своим слугам не пытаться очистить поле от сорняка, так как при этом могут пострадать культурные растения. Плевелы будут удалены во время жатвы.

«Плевел опьяняющий» – доппельгангер пшеницы, ее «злой близнец» – местами его прямо называют «ложной пшеницей». Выглядит очень схоже с ней, отличается только колосом и зерном. – Зерно пшеницы чаще янтарного цвета, цвет же зерна плевела темно-коричневый и даже прямо черный.

Интересно, что это растение не может обходиться без помощи человека. Ему нужна посадка в обработанную землю, он требует сбора и хранения семян. Ему нужна забота  как о культурном растении, поэтому он и прячется среди пшеницы.
Любопытно, что предки ржи и овса имели ту ж стратегию, что и плевел, но их потомки стали культурными растениями.

Что важно для нас сейчас, так это представление евреев об этом растении.
На еврейском/арамейском оно называется зуним/зонин (мн.ч., ссылка, ссылка), этимология названия возводится к корню «зана» (ссылка), означающему среди прочего «вырождение». Плевелы по их представлениям – это выродившаяся пшеница.


Это важная деталь. Ведь далее по тексту следует толкование притчи, в котором пшеница – это «сыны Царства», а плевелы – «сыны лукавого». Если плевел притчи является отдельным сорным растением, то мы получаем резкое, даже режущее глаз деление на-двое. Нет, в притче говорится только о пшенице – о пшенице здоровой и выродившейся.

В арамеите/иврите слова «пшеница» и «грех» порой совпадают по написанию – חטא (ḥṭˀ). Более того, может совпадать и звучание: «хита». «Пшеница» звучит так часто, а «грех» порой – чаще он огласовывается как «хэта» и как «хата».
Слово חטא в тексте передо мной – это «пшеница» или «грех»? Растение на поле передо мной – это пшеница или плевел? Передо мной доброе или худое?
Есть впечатление, что в притче все же звучало не прямое «пшеница», а аналог нашего «хлебá». Но подобная идея все одно очень просится в смысловой бэкграунд притчи.

***


Перейдем к восстановлению ключевых слов первых двух стихов. Пока очень тезисно и фрагментарно.

Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем;
когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; (Матф.13:24,25)

В объяснении притчи видим не самое ожидаемое «сыны Царства» по отношению к первым и «сыны лукавого» по отношению ко вторым. Любопытно, что Царство в притче уподобляется человеку, что посеял пшеницу.

В этих семитских языках есть интересное явление. Слова «сын» и «дочь» в них используется зачастую в несобственном значении и при этом крайне свободно. Например, «горчица» в сирийском – это буквально «дочь сада», а «червь» – «сын земли». В подобных примерах логика ясна, но встречаются случаи и сложнее – к примеру, «соседа» называли «сыном границы».

Вместо слова «голос» могли использовать словосочетание «дочь голоса», и совершенно необязательно этот контекст должен был быть поэтическим. В случае с «семенем» аналогично использовалось «сын семени». «Зэра» – это «семя», «бар зэра» – так же «семя».


Думаю, что именно это словосочетание звучало в притче. Предположу даже, что в оригинале не было атрибута «доброе [семя]» – Матфей решил так литературно перевести «бар зэра».

Буквальное «сын зерна», как представляется, экзегетически раскрывалось в зеркальное «зерно сыновства».

Арамейское «поле» часто звучит как «бара». Но также «бара» – это еврейское «[он] создал». Барэйа – еврейское «Создатель», Барйа – арамейское.
Вспомним, что Он толкует «поле» как «мир», как конечность вообще. Да, определенно в оригинале звучало именно «бара-поле».

В начале притчи, полагаю, используется тонкая игра «творения» и «сыновства». Очень интересная, очень непривычная для нас. Зерна вечного бар-сыновства падают во временнýю бара-конечность.

Очевидно, перед нами пример почему у нас только греческий перевод, но нет оригинала.
Представляется, применим такой образ: нож профессионального шеф-повара и нож для непрофессионалов. Первый необычайно остер, им можно порезаться только опробовав его остроту пальцем, одно неловкое движение с ним и получаешь глубокий порез. Второй допускает промахи, им сложнее порезаться, но тоже можно, если постараться.
Такая парность бар-сыновства и бара-тварности оказалась бы крепким поленом в костре, например, гностицизма. Сколько гностических идей могло выстроиться на ее основании? Есть же тонкости и опасней.

***

Для «врага» в этом стихе очень подходит слово «ар» (עָר, ˁr, CAL, также «ара»).


Потому что, согласно одной из двух этимологий, слово возводится к корню «арар» (ערר, ˁrr, ссылка) со значениями «возражать, оспаривать, иметь претензию».

И посмотрите что делает Ястров:



 

Гугл-перевод погрешает, конечно: «...на это поле».

Ястров в качестве примера приводит контекст о претензии на поле! Это уже третий-четвертый случай как он «подсказывает», полагаю, верный путь.

Речь в этой главе Иерусалимского Талмуда идет о документе сродни брачному контракту. О том, что будет происходить с имуществом после смерти супруга/супруги (ссылка). Приводится пример непростой юридической ситуации. Перевод интересующего нас места звучит приближенно так:

«Что касается любой моей претензии касательно этого поля, я ничего не буду иметь против тебя».

Притча же начинается так:

Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем;

В ее начале звучит уточнение «своё [поле]». Оно малозаметно, легко проглатывается при прочтении, но теперь определенно обращает на себя внимание. Также далее, в четвертом стихе видим: «господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем?».

От корня «арар» получаем также «судебный иск» (ссылка). В современности он тоже используется, дает значение, например, «аппеляционной жалобы».

Все чрезвычайно походит на то, что «ар-враг» оспаривает принадлежность поля, считая его своим.

Вспомним, к слову, стих:

Говори и скажи: так говорит Господь Бог: вот, Я - на тебя, фараон, царь Египетский, большой крокодил, который, лежа среди рек своих, говоришь: "моя река, и я создал ее для себя". (Иез.29:3)

В этом стихе, как представляется, речь идет не только (или даже «не столько») о фараоне, но и о павшем Деннице.

 

Теперь о второй причине почему «ар» хорошо для притчи. Вернемся ко второму стиху:

когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; (Матф.13:25)

Ровно так же – עָר (ар) – пишется и звучит еврейское «[он] проснулся» (ссылка).

Для чего эта потенциальная игра «они спали» – «он проснулся»? Возможно, исключительно для поэтики текста, что делает его более запоминающимся. Возможно, чтобы намекнуть на суть притчи: враг бодрствует ночью, он живет во тьме. Либо значение этого совсем глубоко.

И еще одна причина почему «ар» любопытен для этого стиха.

У корня «арар» (ערר) два выраженных значения. Первое – «возражать, оспаривать», о котором мы говорили выше. И второе – «быть раздетым, быть обнаженным», которое в метафорическом значении = «быть бездетным».

Еврейское прилагательное от того корня выглядит так:

Прямого совпадения со словом «ар» нет, есть только его дубляж в «арар» (он разделся, стал бездетным). Впрочем, в арамейском видим «ара» – «раскрыл, обнажил», но этот вариант как будто не использовался в метафорическом смысле.

Вспомним «дети лукавого» из объяснения притчи.

В «ар-враге» находим крайне вероятную «претензию на имущество», находим возможное «пробуждение», эхом слышим в нем «бездетность». Этим он хорош для притчи. Впрочем, мы к нему еще вернемся.

***

Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем;
когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; (Матф.13:24,25)

В переводах выделяется слово «люди», оно бросается в глаза.

Здесь в качестве слова «люди», уверен, звучало «бэней адам». Это еще один случай необычного для нас использования слова «сын».
Слово «адам», кроме собственно имени праотца, означает и обычное «человек», но при этом у него нет множественного числа. Множ. число «люди» получают, добавляя к слову «адам/человек» слово «сыны». Это буквальное «сыны человека».
[Кстати, в татарском есть выражение «адам келкесе» – сродни русскому «людям на смех».]

Почему уверен – потому что «земля» на нужных нам языках звучит как «адамá». «Сыны человека» легко оборачиваются в «сынов земли». – Определенно, во втором стихе Он давал подсказку слушателям. «Это вы – зерна, посеянные в поле – «адáма сыны», «сыны адамá».

И да: слово «бэней» – это мн.ч. от «бэн-сын», но в данном случае это мн.ч. от «бар-сын». У слова «бар» есть версии мн.ч. («бэрин, бэрей»), но их использовали редко, в большинстве случаев использовали множ. от «бэн». Так что, вот еще один «бар-сын».

Для «спать» (в греч. тексте инфинитив), вероятнее всего, использовалась соответствующая форма от корня «дэмах» (ссылка). Инфинитив звучит как «лэмидма́х».

«Человека» – главное действующее лицо притчи – полагаю, Он назвал простым «адам». Звучащее далее «бэней адам» подсказывало, что «люди», что «сыновья человека», что «сыновья земли» – его дети. Вспомним «сыны Царства» из толкования.

В этой притче определенно объединяются в пару тварность и сыновство, время и вечность. Минимум дважды: в первом и во втором стихах.

***

Теперь, вернувшись к звучанию «бар», внезапно еще один, четвертый, аргумент в пользу «ар-врага»:

...пришел враг...

В нужных нам семитских языках имеется корень בוא (bwˀ, ссылка), что означает «приходить», который в нужной нам форме «[он] пришел» лаконично звучит как «ба». [Ссылка на контекст, «пришел прежде Гиллеля»]

...пришел враг...

...ба ар...

У нас было «бар зэра» (семя), было «бара» (поле), было «бэней (бар) адам» (люди), и вновь перед нами эти звуки: «ба ар».
Безсловно, притчи были поэтическими произведениями.
[Кстати, «ба» – это сокращенная версия «аба-отца» (ссылка). «Ба ар» – это «отец враг». Тут потенциальная игра на игре! ]



Для общей картины: в большинстве случаев в арамейском использовали притяжательные суффиксы, поэтому к «ар» должна добавляться концовка «эh» («его»). Не привожу выше, чтобы игра была понятней, полное звучание же: «...ба ар-эh».
Для нас, неносителей языка, суффикс смазывает игру, но для носителя, что уверенно идет по тексту, а не восьмибитно ползет, как мы, полагаю такой проблемы нет.

 

И вдогонку.

когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел;

«Между» могло звучать по-разному. Или как «бэн[э]» или «бэйн» или «байнай». Порой использовался дубляж «бэнэ... лэ-бэнэ».
Полагаю, что звучало «бэн». - Вопрос единожды или дважы. Напоминаю, что как «бэн» звучит арамейское-еврейское «сын».


Да, простой предлог места участвовал в поэтике стиха! Удивительно.

***

Теперь очень предположительно.
Выше писал, что зуним/зонин (плевелы) возводятся к зана-вырождаться. Но «вырождаться» – это не основное значение корня. Первичное значение «зана» – это «быть неверным в супружестве» или «блудить». Производный от него корень «занан» так же означает «супружескую неверность», но еще его формы дают значения «ложного отцовства».

«Бэней зэнуним» («сыны блуда» или «прелюбодеяния») – так Писании зовутся дети жены Осии, которых она родила ему в браке. В нашей традиции чаще считают, что дети были пророка, но в еврейской традиции это дети любовника Гомерь. 

...Был женат на Гомерь бат-Диблаим, которая была распутницей; она родила от любовника двух сыновей и одну дочь, которым Осия дал символические имена.

...В браке с Осией Гомерь родила детей, но от любовников или любовника: «И детей ее не помилую, потому что они дети блуда».

...Текст показывает, что, например, жена Осии Гомерь рожала не от него, а от любовника:
И она зачала и родила сына: образ выражения (ср. Ис 8:3: и приступил я к пророчице, и она зачала, и родила), не без основания полагают комментаторы, дает мысль о том, что Изреель и последующие дети Гомери не были детьми пророка.

Еврейское же произношение «плевел», напоминаю, «зуним».

Зэнуним и зуним. Сложно судить о возможности игры второго на первое. Но так как предлог «между» очень мог звучать как «бэн», то игра становится возможней. «Бэн зэнуним» и «зуним бэн».
Плюс они родственны этимологически, и народная этимология в этом случае совпадает с научной. Этимологически они «кузены». И если искать второе дно у слова «плевелы», если оно было – то лучшего варианта не обнаруживается.

***

Резюме. Немного изменил порядок слов в синодальном тексте соответственно оригиналу:

...Царство Небесное подобно человеку (адам), посеявшему (зара) доброе_семя (бар_зэра) на поле (бара) своем;
когда же люди (бэней [бар] адам) спали, пришел (ба) враг (ар) его и посеял (базар) плевелы (зуним) между (бэн) пшеницею (хита) и_ушел (вэ_азаль); (Матф.13:24,25)

Звучно, запоминается.

Очень напрасно переводят действие врага как «посеял» – аналогично действию главного действующего лица притчи. Матфей различает: он переводит действие «человека» как σπειρω, а действие «врага» как επισπειρω. Добавляет приставку «над». Но вряд ли это простое "надсеял".

В иврите-арамеите существует такой корень как «базар, бэзар» (ссылка) (не имеет отношения к нашему «рынку»). Он означает «разбрасывать, рассеивать». Никак не родственен корню «зара» (посеял), но очевидно созвучен ему. [Впрочем, не родственен в научном подходе, мы же имеем дело с народной этимологией.]
В нужных нам языках есть приставка «ба-», означающее русское «над». Слово «базар» цельное, это единый корень, но если мы искусственно разделим его, то получим «ба-зар», то есть «над-сеял». Мне кажется, Матфей выбрал такой путь, путь калькирования.
Слова должны быть и схожими и при этом отличаться. "Базар" неплохо подходит для этой роли.

Еще есть корень «базаль», у него схожая семантика. Он еще лучше подходит в пару к «и_ушел» (вэ_азаль). Но тогда мы теряем созвучие с «зара-посеял».

Думаю, что враг не столько посадил, сколько рассеял, разбросал семена по полю. Когда будем говорить о концовке притчи, вспомним об этом.

Слово «бар» удивительно многозначно. В еврейском оно означает еще и «зерно» (ссылка). Полагают, что оно от «барар-веять». Это слово чаще означает чистое обмолоченное зерно, но порой им описываются и стоящие в поле хлеба. Впрочем, очень вряд ли оно звучало в притче. В арамейском его нет, но в нем есть слово «ибур[а], абур[а]», означающее «зерно, хлеба» (ссылка). Оно использовалось в том числе и для означения «посевов». Думаю, что звучало оно. Не «хита», что выделяется звучанием в стихе, а, например, «ибура».

Интересная тема! Определенно удалось найти ключ к звучанию притчи. В ней используется игра парных звуков: б-р далее идет в паре с л-б, далее п-р, далее б-л, далее п-л, далее р-б и вновь б-р. Но об этом в следующем тексте.